— Да я как-то верю…

Верит Дорн, или не очень, мне было как-то плевать, но вот спокойный голос Горума подействовал подобно холодному души и мне разом стало легче. Сразу в комнате стало светлее и тишина не терзала ушные каналы, а была вновь милой и мягкой. Изменения в атмосфере заметил не только я, но и гномы. Горум сел напротив меня, взял кусок чёрствого хлеба, откусил его, пожевал и выплюнул назад, вопросительно смотря на Дорна. Тот спохватился, сорвал с вешалки какую-то рубашку, в которую одним махом сгрёб всё и унёсся в сторону кухни. Горум проследил за ним, после чего посмотрел на меня.

— Полегчало?

— Угу.

— Чего тебя так накрыло то? Не замечал ранее, что ты на столько ранимый, да и в ярость не впадал вот так вот, с пол тычка.

— Было со мной подобное, просто ты не стал свидетелем. Я анализировал это, копался в себе и пришёл знаешь к какому выводу?

— К какому?

— Это реакция схожая с защитной. Когда тебе горячо — ты отдёргиваешь руку. Тут нечто подобное, просто чувствуешь опасность тому результату, коего добился огромным трудом. Мне ещё сложно формулировать мысли, ты извини.

— Да нет, я всё понял, так что извиняться не стоит. Ты прошёл определённый путь, добился определённых вершин, в том числе репутационных. А кто-то начинает расшатывать твою лестницу, на которую ты забрался, пытается разрушить ступени на которых стоишь.

— Именно так.

— Найдя в словах друга поддержку, я ещё раз выдохнул, на этот раз меня отпустило окончательно.

Дорн, словно чувствуя, что последние нотки опасности улетучились, ввалился в зал с подносом. На этот раз это была прекрасная снедь, которую я привык видеть в большинстве мест МИРа. Трактирщик лично разложил всё на тарелки, поставил перед нами, после чего сел рядом, положив и себе.

— Мираж, извини.

— Проехали.

Я пожал протянутую руку, Горум же взял слово.

— Видишь ли, когда-то давно мы воевали вместе с Дорном. Воевали против людей, были у нас противоречия насчёт шахт, люди бурились в наших горах, из-за чего несколько гномьих семей погибли. Многие тогда возненавидели людей, мы с Дорном в том числе. Но я несколько изменил отношение, стал относится к людям соответственно их поступкам, а не расы, а вот Дорн, как видишь, не смог.

— Могу его понять. Но и ему стоит переосмыслить некоторые аспекты своего мировоззрения.

— Стоит, и надеюсь он это сделает.

Трактирщик задумчиво посмотрел на своего товарища, но промолчал. Я же, наевшись, встал из-за стола и похлопал Горума по плечу.

— Вы давно не виделись, пообщайтесь. А я пойду отдохну.

Ответом мне служили два благодарных взгляда направленных в спину.

Глава 13

В комнате заснуть сразу мне не удалось. Сильно отвлекало уведомление о сообщении, что маячило на периферии зрения. Не видя причин игнорировать оное, я открыл системные оповещения.

«Раскрыто одно из свойств татуировки чёрных скорпионов — буйство тени. Ярость, что охватывает сердце бойца, выплёскивается наружу, заставляя окружающих чувствовать страх и терять боевой дух. Сила действия умения прямо пропорциональна тьме, что поглощает персонажа. Тем менее видно его обличие, тем сильнее действует. Не работает в инвизе.»

Хм, интересная штука. Несмотря на то, что практического применения я ей пока не вижу, думаю, что смогу приспособить под что-либо. Жаль только, что на полную работать она будет исключительно ночью, или в тёмном помещении. Днём, да при ярком освещении, работоспособность оной будет равна нулю. Впрочем, есть у меня одна мысль, как это можно использовать, но потребуется проверка. А так, как сейчас у меня для этого под рукой ничего нет — займёмся изучением позже. Закрыв на сегодня эту тему, я погрузился в сон.

Утром, впервые за долгое время, я встал не сам, меня разбудил дробный стук в дверь. Сорвавшись с места, не успев даже экипироваться, я предстал перед Дорном. Тот осмотрел меня, хмыкнул и бодрым голосом, словно не он ночью пил самогон, поведал.

— Доброе утро, боец! Надо же, в трусах, но с мечом на голо. Давненько я такого не видел. Я чего пришёл то, там Горум уже моих бездельников запряг стол накрыть, завтрак стынет.

— Буду через минуту.

Закрыв перед носом хозяина гостиницы дверь, я потянулся, прогнулся до хруста костей и чувствуя приятное тепло побежавшее по мышцам, оделся.

За ночь и утро зал заметно изменился. Столы были составлены в ряд, загружены всевозможной снедью и напитками. Но куда больше чудачеств перестановки, меня удивило количество гномьего племени. Заняты были почти все лавки, зал буквально гудел от басистых голосов. Найдя в этой толпе Горума, направился к нему.

— Это чего тут?

Вопрос прозвучал несколько глупо, но вполне вписывался в композицию происходящего.

— Друзья собираются! Я ж их сколько лет не видел!

— Меня то тогда чего дёрнули? Мы ж вчера виделись.

— Обидеть хочешь? Во-первых, я считаю тебя другом, во-вторых надо же вас познакомить. В-третьих, как ты себе это представляешь? Мы сидим, веселимся, а ты как смущённая девица взаперти сидишь и слюнки пускаешь? Хренового же ты о мне мнения.

— Ладно-ладно, не дуйся. Я-то думал вы меня из объятий сна вырвали, чтобы к мастерам рвануть с утра пораньше, мол люди занятые, все дела.

— А на кой к ним идти, если они сейчас сами придут? Здесь и сделаем заказ и договоримся. За столом то всяко сподручнее, да и сытый гном — добрый гном! Скидку сделают.

Гном усмехнулся в бороду, я же хлопнул его по плечу.

— Будь так. Куда чресла свои бросить?

— Да вон рядом с моим стул, туда и садись. Всяко поспокойнее будет. Ребята хоть приглашены все мировые, но как не крути ты иноземец. А так я дурных мигом заверну, без ссор обойдётся. Ты только не срывайся по чём зря. Если будут какие нападки я сам разрулю, не надо нам лишних проблем. Да и праздник портить не хочется. Гномы знаешь ли, не любители оттирать кровь с полов своих домов.

— Да не гунди, понял я, понял. Буду пай мальчиком.

Горум недоверчиво посмотрел на меня, но в итоге видимо решил, что всё равно меня не исправить, махнул на это дело рукой.

К моменту, когда уже вот-вот должна была начаться пирушка, подтянулись мастера, к коим мы, собственно говоря, и шли. Их появление не осталось незамеченным, просто потому, что один из них был… Орк! Самый что не на есть настоящий степной орк с серой кожей, длинными клыками, торчащими из пасти и хищными угольками глазами! Но самое удивительное было не то, что орк оказался мастером, хотя это тот ещё нонсенс, а то что гномы, отторгавшие любые иные расы и не поддерживающие с ними иных контактов, окромя торговых, приветствовали его как равного! Пока не подошла наша очередь приветствовать вновь прибывших, я задал гному немой вопрос. Тот проигнорировав, сделав вид, что не замечает моей пантомимы, попытался встать полубоком, но после того, как я сосредоточил на его затылке возмущённо-яростный взгляд, от которого у гнома стали завиваться волосы на шее, тот поёжился, обернулся и таки просветил меня.

— Орк, он же Рык Кровавый зуб, действительно находится в среде гномов и его считают равным себе, просто потому, что он мастер с большой буквы. Он прибился к одному из торговых караванов, направляющихся в соседнее королевство, наделал тогда переполоху, заставив стражей подумать, что началось нападение орков, да не об этом сейчас. В общем, его изгнали из племени, так как в набегах он участвовать не хотел, хотя обладал отменной физической мощью, сын вождя как никак, а хотел заниматься столярным искусством. Несмотря на то, что в племени отсутствовали нормальные инструменты, материалы, Рыку удалось добиться больших успехов в этом деле.

В том же караване ехал нелюдимый гном-кузнец. Его не особо долюбливали за ворчливость, нелюдимость, которой тот стал обладать после потери на войне близких друзей. Как ты догадался, этим гномом был Торин, тот самый гном, что стоит сейчас рядом с орком. Он разглядел в молчаливом спутнике талант, сошёлся с ним во время поездки, из своего кошелька оплатил свитки с рецептами, книги по столярному делу, кои презентовал Рыку. Рык, которому больше не было надобности оставаться в человеческом городе, куда он ехал в надежде учится, остался с караваном и вернулся с Торином в Подгорное царство.